Обожженная - Страница 44

Остановившись, Рефаим одним сильным движением нехотя сложил крылья, аккуратно убрав их за спину. Потом поднял руку и тихо произнес, обращаясь к багровому туману, все еще послушному его воле:

— Укрой меня. Позволь переступить границу.

С этими словами он набрал в горсти пульсировавшую вокруг энергию, а потом быстрым движением пальцев рассыпал ее по всему своему телу.

Он ждал, что придет боль.

Бессмертная сила повиновалась ему, однако это повиновение имело свою цену. Чаще всего, оно покупалось болью. На этот раз боль кипящей лавой прокатилась по только что исцеленному телу пересмешника, но Рефаим с радостью приветствовал ее, ибо это означало, что плата принята.

У него не было времени приготовиться к тому, что ожидало его в кругу. Он просто собрался и, одетый унаследованной силой своего бессмертного отца, шагнул вперед. Стена тьмы покорно расступилась перед ним.

Стоило Рефаиму ступить в круг, как его оглушил запах крови Стиви Рей, пропитанной болью и смертью.

— Пожалуйста, прекратите! Я больше не могу! Убейте меня, если хотите, только не мучайте больше!

Он не видел Стиви Рей, но судя по голосу, она была совершенно сломлена. Рефаим быстро зачерпнул еще одну горсть кровавого тумана, обволакивавшего его тело.

— Иди к ней — дай ей силы! — шепотом приказал он.

Он услышал, как Стиви Рей ахнула, и готов был поклясться, что она произнесла его имя. Затем тьма расступилась, открыв картину, которую Рефаим не забудет уже никогда — даже если проживет столько же, сколько его отец.

Стиви Рей стояла в самом центре круга. Щупальца липких черных нитей плотно обвивали ее ноги. Они жадно шарили по телу Стиви Рей, оставляя глубокие кровавые порезы всюду, где к ней прикасались. Джинсы Стиви Рей были порваны в лоскуты, из ран сочилась кровь.

Вот на глазах у Рефаима еще одна черная змея выползла из клубка тьмы и стремительно, словно кнут, захлестнулась вокруг талии Стиви Рей, оставив кровоточащий след на ее коже. Стиви Рей застонала и уронила голову. Глаза ее погасли.

В этот момент перед Рефаимом предстал зверь. Стоило пересмешнику увидеть его, как он сразу понял, что перед ним сама Тьма, принявшая облик животного. Бык оглушительно фыркал, извергая дым из ноздрей. Он терзал копытами землю, извергая кровь, слизь и мглу. На глазах у Рефаима чудовище, окутанное облаком самого густого дыма, приблизилось к Стиви Рей. Его белая шкура была белизной самой смерти, и цвет ее был подобен мертвому сиянию луны, озаряющий склеп.

Бык был так огромен, что ему пришлось склонить свою огромную голову, чтобы слизнуть языком кровь, выступившую на поясе полумертвой Стиви Рей.

Вопль Стиви Рей слился с криком Рефаима: — Нет!

Огромный бык замер. Затем повернул свою тяжелую голову и обратил бездонный взгляд на Рефаима.

— Эта ночь становится все более и более интересной, — прогрохотал в голове пересмешника могучий голос.

Рефаим с трудом подавил страх, когда бык, сотрясая землю, сделал два шага в его сторону и с шумом втянул в себя воздух.

— Я чувствую запах Тьмы.

— Да, — ответил Рефаим, пытаясь заглушить стук своего испуганного сердца. — Я долго жил во Тьме.

— В таком случае странно, что я тебя не знаю, — бык снова принюхался. — Но я знаю твоего отца.

— Сила крови моего отца позволила мне разорвать темную завесу и войти сюда, чтобы оказаться перед тобой, — ответил Рефаим.

Глаза его были прикованы к быку, но он ни на миг не забывал об окровавленной и беспомощной Стиви Рей, стоявшей всего в шаге от него.

— Правда? Мне кажется, что ты лжешь, человекоптица.

Голос быка нисколько не изменился, но Рефаим сразу почувствовал, что тот разгневан.

Стараясь оставаться спокойным, Рефаим провел пальцем по груди, вытянув тонкую нить красного тумана, а затем протянул быку раскрытую ладонь, словно давая подношение.

— Вот что позволило мне перейти темную границу круга. Эта сила принадлежит мне по праву рождения и подчиняется мне по праву бессмертной крови моего отца.

— Ты не солгал, сказав, что в жилах твоих течет бессмертная кровь. Но сила, переполняющая твое тело и приказавшая моему кругу расступиться, была заимствована у меня. Она не принадлежит тебе, человекоптица.

Холодок страха пробежал по спине Рефаима. Он низко склонил голову, давая понять, что признает правоту быка.

— В таком случае я должен поблагодарить тебя, ибо я не призывал твою силу. Я звал лишь силу моего отца, которой имею право приказывать.

— Теперь ты говоришь правду, сын Калоны, но ответь, зачем ты приказал силе Бессмертных перенести тебя сюда и пройти в мой круг? Что тебе или твоему отцу сегодня понадобилось от Тьмы? Ни один мускул не дрогнул в теле Рефаима, но его мозг лихорадочно работал. До сегодняшней ночи он всегда брал силу по праву крови Бессмертного и благодаря хитрости ворона, так же участвовавшего в его сотворении.

Но теперь, когда он стоял перед лицом Тьмы, переполненный не принадлежавшей ему силой, Рефаим с внезапной ясностью понял, что хотя она и позволила ему добраться до Стиви Рей, он не сможет спасти Красную при помощи Тьмы, от кого бы она ни исходила — от быка или от его отца. Инстинкты ворона тоже не могли помочь ему сокрушить зверя, рвущего перед ним землю. Ибо бык был воплощением самой Тьмы, которую нельзя победить при помощи ее же союзников.

Поэтому Рефаим призвал себе на помощь единственное, что ему оставалось — остатки человечности, унаследованные от тела своей умершей матери. Вот почему он ответил быку как человек, надеясь тронуть сердце Тьмы своей откровенностью: